Дженнифер Линч. Твин Пикс: тайный дневник Лоры Палмер:

1 февраля 1988

Дорогой Дневник!

Я долго перебирала в уме все свои связи и пришла к выводу, что необходимо, по крайней мере, составить список инициалов всех тех, с кем я за эти годы имела дело. Итак,

Б.
Б.Б
Л.Д.
Р.П.
Д.С.Л.
Т.Т.Р.
Д.М.Ж.
С.Д.М.
Д.Г.
Г.Н.
Ж.Р.
Д.Л.
М.П.
М.Ф.
Р.Д.
Т.Т.О
К.М.Я.
С.Р.
А.Н.
М.Н.
Ж.Х.
М.Д.
И.Н.
М.Ф.
С.С.
Б.Г.Д.
Л.Д.
И.Х.

(и еще несколько неизвестных, оставшихся невидимками тогда в лесу)

Т.П.С.
М.Т.
Г.А.
И.С.
М.В.А.
Ц.С.
Д.М.И.
А.В.Н.
М.С.Р.
Д.Д.
С.Ц.
Г.П.
В.Е.

9 февраля 1988

Дорогой Дневник!

Со мной случилось нечто весьма странное.

Вчера вечером я улизнула из дому, чтобы повидаться с Лео и Жаком в его лесной хижине. К тому же там должна была в это время находиться Роннетта, и я буквально сгорала от нетерпения с ней встретиться. Уже целую вечность мне не удавалось поговорить о своих делах с подругой. Донна не в счет - она все равно в этом ничего не поймет. А тут требовалось поговорить по душам - позарез требовалось!

Я отправилась к парням пешком, но потом решила, что это слишком долго (капитальный просчет с моей стороны!), и вышла на 21 е шоссе в надежде, что кто-нибудь подбросит меня на попутной машине всего пару миль, а оттуда до хижины рукой подать.

Я подождала на дороге минут пятнадцать, прежде чем увидела двигавшуюся в мою сторону калымагу наподобие той, в какой ездит Лео. Проголосовала, грузовик, естественно, притормозил, дверь кабины распахнулась. Внутри сидело четверо абсолютно пьяных молодых парней:

как я поняла, они успели накачаться в городе, откуда возвращались. Один из них протянул мне бутылку пива, которую я охотно приняла. И не из за того, что мне очень уж этого хотелось, - просто я боялась, что могу ненароком кого-нибудь из них обидеть.

Я сказала, где мне надо сходить, и, когда мы приблизились к этому месту, докончила свою бутылку и начала нервно соскребать с нее этикетку. Мне стало ясно, что грузовик не собирается останавливаться.

- Почему вы не замедляете ход? - спросила я водителя. - Ведь скоро моя остановка?

- Не придуривайся, - ответил он. - Голосуешь на дороге в такое позднее время, да еще в этих обтягивающих задницу джинсах и в футболочке с твоими сиськами!

Клянусь тебе. Дневник, ничего «обтягивающего» специально я не подбирала. Моя единственная ошибка заключалась в том, что я не захотела идти лесной тропой и вышла на этот проклятый хайвей. Совсем одна! Признаю, что совершила глупость, но в тот момент… я ни о чем вообще не думала.

Обогнув по шоссе Твин Пикс, мы подъехали к какому то захудалому придорожному мотелю. Мне даже показалось, что там вообще никого нет, а заведение закрыто по причине полной непригодности. Но оказалось, что у парней зарезервированы две комнаты, в первую из которых они меня и втащили - в прямом смысле слова. Я запомнила ее номер: 207, Решила, что если придется звать на помощь, то, по крайней мере, буду точно знать, куда. Признаюсь, уверенности в том, что я выберусь оттуда целой и невредимой, у меня не было.

Набившись в комнату, они стали буянить со страшной силой. Орали как оглашенные и ругались самыми скверными словами. Мне даже подумалось, что если бы я смогла в тот момент незаметно встать и броситься бежать, то наверняка никто из этих перепившихся подонков не догнал бы меня. Но как только я осторожно попыталась подняться, трое из них сразу же набросились на меня.

- Постой, малышка! Куда это ты собралась? - загоготали они.

А один, самый противный из всей компании, предложил:

- А может, нам с тобой лучше будет пройти в соседнюю комнату и немного подрыгать ножками?

Я понимала: не предприми я срочно каких нибудь мер, чтобы изменить положение вещей в свою пользу, эти подонки сделаются неуправляемыми и скорей всего действительно изнасилуют меня. Кто знает, останусь ли я после всего этого жива? И тут мне стало страшно.

Заставив себя улыбнуться, я обратилась к ним со словами:

- Послушайте меня, пожалуйста… все. Один из парней взглянул на меня так, словно перед ним сумасшедшая, если она позволяет себе подобные «вольности». Впрочем, его, казалось, заинтересовало, что именно я собираюсь им предложить. Во всяком случае, он велел своим дружкам заткнуться и подойти к стулу, на котором я сидела.

Выдавив из себя еще одну фальшивую улыбку, я продолжала:

- Послушайте, ребята. Если вы и правда хотите сегодня вечером поиграть… надеюсь, вам ясно, что именно я имею в виду… так давайте сделаем все по хорошему, идет?

В ответ на мои слова один из парней, весь покрытый татуировкой, подошел вплотную ко мне и шибанул ногой по стулу. Он повторил это раз пять или шесть! Я крепилась, как могла, чтобы не выдать своего унижения. Наклонившись ко мне - жирные волосы спадают на лоб, изо рта воняет, как из помойки, - он просипел:

- Ты, голосовальщица, держала бы лучше рот на замке. А то, знаешь, в тех местах, откуда я родом, такая сиканушка, как ты, не учит взрослых ребят, чего им делать хорошо, а чего плохо. Они и без нее все знают, поняла?

Я постаралась ответить как можно вежливее.

- Но я вовсе не имела в виду, что вы недостаточно опытны и способны сделать что нибудь не так. По вашему виду ясно, что этого быть не может.

Господи, до чего же все они отвратительны! У меня прямо язык дрожал во рту от собственного вранья. И страха. Нет, это надо же было быть такой дурой!

Тут самый молодой из парней, единственный, кто, казалось, проявлял ко мне какое то внимание, предложил все же выслушать меня.

Я опять села прямо и внимательно посмотрела на каждого. Пора действовать, сказала я сама себе. Или тебе удастся выкрутиться, или тебя изнасилуют и убьют. Ты не имеешь права позволить таким подонкам распоряжаться своей жизнью. Ты просто обязана с ними договориться, Лора.

- Хорошо. Я не возражаю ни против выпивки, ни против наркотиков или секса, но чтоб все было в меру. Я могу пойти на разные штучки дрючки, кого приласкать как мать, а для кого сыграть роль маленькой девочки… совсем ползунка. Могу выступить и с сольным номером - для каждого.

Ответом было рыгание и дружно кивающие головы. Восемь уставившихся на меня глаз стали еще шире.

- Уверена, вам всем мое представление придется по вкусу… Я постараюсь изобрести для вас даже что нибудь новенькое, найти подход к каждому… А если кому придет в голову что то свое, пусть подойдет и шепнет мне на ухо. Я готова играть в любые игры. Но только с одним условием. Меня должны отвезти обратно в город. И я должна выйти отсюда целой и невредимой, как и вошла сюда. И никакого насилия.

Один из парней, по видимому, решивший, что его мужское самолюбие страдает, бросил:

- Слушай, ты, сука, если я захочу тебе вмазать, то долго раздумывать не стану.

Я собрала свои нервы в кулак и наклонилась к нему, стараясь выглядеть как можно уверенней:

- Если ты захочешь мне вмазать, как ты говоришь, это значит, что я плохо сделала свою… работу. - Я сглотнула комок в горле. - Можешь называть меня сукой или как тебе вздумается еще, но давай сначала попробуем, как у нас вместе получится… хорошо?

Мне понадобилось еще минут сорок, после того как они, наконец, согласились посмотреть мое шоу, чтобы их, наконец, угомонить. Я положила каждому из них в пиво по таблетке транквилизатора и велела всем сесть на кушетку - пить и смотреть мое представление.

Никогда в своей жизни я так не боялась. Забудь, Дневник, о моих ночных кошмарах, забудь все те случаи, когда на мокром шоссе меня чуть не сбивало машиной, мчащейся на полной скорости. Даже БОБА - и того забудь. Потому что по сравнению с нынешним страхом то было как один к четырем. И каждый из этих четырех казался таким огромным, что вполне мог съесть меня вместо закуски перед обедом.

Все парни уселись на кушетку, кроме одного, которому я велела стоять у двери, чтобы никто не подумал, что я хочу удрать. Затем я выдвинула стул на середину комнаты. Деревянный, с красивой высокой спинкой… почти идеальной формы, даже слишком. Пройдясь по комнате, я выключила весь свет.

Медленно раздеваясь, я старалась запомнить, куда что бросаю из одежды, чтобы, если парни отключатся, как я рассчитывала, можно было бы тут же одеться и бежать.

При этом я все время разговаривала вслух, убеждая себя в том, что наглоталась наркотиков и сейчас могу расслабиться. Как же я боялась, что кто нибудь из них вскочит и заорет «Кончай показывать нам старье, детка!» Но, к счастью, никто этого не сделал.

Свое выступление, как обычно, я начала с номера «Маленькая девочка заблудилась в лесу»… это любимый номер Лео и Жака, потому что после него я очень быстро могу перейти к роли «Мамочки».

Я молила Бога, чтобы у парней не пропал интерес к моему шоу до тех пор, пока их веки не начнут слипаться. Подойдя к стражу у дверей - наверное, самому отвратительному из всех, - я взяла его руку, она оказалась на удивление податливой, положила себе на грудь и начала нежно приговаривать.

Добрых пятнадцать минут он поглаживал меня и что то бормотал мне в ответ: я чувствовала, что он совсем размяк, прямо как Жак. Один из седевших на кушетке не выдержал такой несправедливости и крикнул:

- Эй, а как насчет того, чтобы подойти сюда!

- Не беспокойтесь, мальчики. Я не выдохнусь. Это дело мне никогда не наскучит. И о каждом из вас я прекрасно помню.

Нельзя было допустить, чтобы у них испортилось настроение. Я развернула стул и села лицом к стражу, попросив его опуститься на колени. При этом я старалась говорить как можно ласковее, чтобы он не обиделся. Потом я стала танцевать, кружа по всей комнате… и присматриваясь к каждому из них… оценивая их состояние, замечая любое их движение… продолжая морочить им голову… Никто из них пока не вырубился

В конце концов, я вернулась обратно к стулу в центре комнаты. Теперь начиналась самая главная часть моего представления… откровенно эротическая, вызывающая обычно похотливое улюлюканье. Я принимала самые разные позы, то сидела на стуле, то вертелась вокруг него. Все сидевшие на кушетке вытянули шеи в мою сторону и таращили на меня глаза. Я же продолжала в прежнем духе, придумывая все новые положения тела… словом, продлевала свое шоу.

Я делала все что можно, чтобы вызвать у них не только физическое, но и эмоциональное возбуждение. Парни выглядели уставшими, однако у них хватало еще сил хлопать и свистеть. Короче говоря, представление продолжалось до тех пор, пока трое окончательно не отключились. Я осталась всего с одним. Здоровый детина с трехдневной щетиной, глубоко запавшие глаза.

- Ты меня прямо загипнотизировала, - наклонился он ко мне и предложил пройти с ним в соседнюю комнату. По его словам, у него был ключ.

- А может, можно в грузовике? Ты как? - спросила я.

- А что я? Спина то твоя, малютка, - ухмыльнулся он.

Я похватала все что могла из своей одежды, кроме носков и лифчика, которых не нашла, и выскочила в ночную темень, лихорадочно соображая, как бы мне отсюда смотаться… и как можно быстрее добраться до дома. Во что бы то ни стало.

Сразу же забравшись в кабину, я тихонько позвала его. Он тут же скользнул по дерматиновой обивке сиденья и ткнулся лицом мне в грудь. Ну, Лора, подумала я, действуй! Нашарь рукой бутылку… Вот она! Не двигайся слишком быстро, отвлеки его и… бей!

Я треснула его по голове бутылкой и увидела кровь. Он весь был в крови. Выпрыгнув из грузовика, я побежала что есть силы… наполовину раздетая… ну и пусть! Мне надо было убежать, пока те не сообразили, что я наделала.

Я бежала к хижине Жака, надеясь застать его и Лео вместе с Роннеттой.

Добравшись туда, я была совершенно без сил, все мои чувства смешались. Разрыдавшись, я бухнулась на колени. Подоспевшая Роннетта помогла мне добраться до диванчика. Слезы так и лились - я не могла их остановить. К тому же мне было еще и стыдно, что я купила себе свободу такой ценой… Боже, какая это все грязь! Да, БОБ, выходит, был прав. И еще как прав!

Крепко ухватившись за руку Роннетты, я услышала ее слова:

- Она же вся в крови! Надо скорей все смыть. А то она никогда не успокоится, пока будет видеть следы крови на своем теле.

Дальше я ничего уже не помню. Очнулась я у себя в кровати. В стиснутом кулаке была зажата записка.

«Дорогая Лора!

Мы старались как могли тебя успокоить, но ты была невменяема… все время повторяла, что хочешь домой. По моему, никто не слышал, как мы вошли в дом. Но если тебя накроют, лучше расскажи им, как все было на самом деле.

Сейчас все уже в порядке. Ты просто очень перепугалась.

… Может, через пару дней повидаемся? Тогда и поболтаем с тобой по душам. Идет? Роннетта».

Вот какая была ночь! Теперь мне - так ты, наверное, думаешь - пора бы извлечь кое какие уроки, но почему то у меня ничего из этого не получается.

Представь, проснувшись сегодня утром, я даже стала думать, как еще можно было построить свое выступление перед теми шизиками! Мысли мои возвращаются к событиям той ночи - снова и снова. Как будто пластинку заело. Только каждый раз, прокручивая ее в мозгу, я вижу, как могла сделать все гораздо лучше, быть куда более раскованной. И говорить умнее, и держаться… Я ловлю себя на том, что хотела бы отправиться туда и разыскать их!

Нет, я все таки схожу с ума!.. Как можно такое думать? Со мной творится что то неладное!

Поговорим с тобой позже, Лора.

4 марта 1988

Дорогой Дневник!

Вчерашний день я провела с Донной и поняла, что нам с ней больше не о чем разговаривать. Конечно, мы беседуем и все такое, но все то время, что я была там, я думала лишь о Том, как бы поскорее уйти из их дома. Эти чистые светлые стены давят на меня!

Она завела меня к себе в комнату, закрыла дверь и стала шептать, что они с Майком скоро себе позволят все. Это событие они тщательно распланировали. В четверг вечером? Точно не помню.

И вот она мне все это рассказывает, а я, по видимому, должна была поразиться: «0, Донна, а ты уверена, что хочешь этого?»

Похоже, у Донны с Майком, лучшим дружком Бобби, все идет хорошо. Ты помнишь его, Дневник? Тот самый с рекламного ролика жевательной резинки? В общем, надеюсь, для Донны он будет в самый раз. Я то всегда думала, что он полное дерьмо… Но я ведь не должна с ним трахаться, правда?

Получай удовольствие, Донна!

Лора.