3 августа 1986
Дорогой Дневник!
Сейчас уже десять вечера - того самого вечера, когда я сделала глубоко
несчастным Бобби Бриггса. Удивительно, но минут пятнадцать назад он позвонил мне
и… путаясь в словах, казавшихся скорее продуманными, а не прочувствованными,
стал извиняться за те поспешные клятвы в вечной любви, которые мне, может, было
странно слышать из уст мальчишки. Наверное, эти слова должен был произнести кто
нибудь более опытный, чем он… Но все равно, сказал он, с его стороны это была
сущая правда, и единственная ошибка заключалась в том, что он проявил слишком
большую поспешность.
Он, похоже, составил свою речь по словарю или энциклопедии, и мне хотелось
провалиться сквозь землю, только бы не слышать ее. А ведь он извиняется за то,
что не только я, но и любая девушка повсюду на земле, не в одном только Твин
Пикс, мечтает услышать от парня. Его слова были подобраны с таким расчетом,
чтобы доказать, что и сейчас, через несколько часов после оргазма, он по
прежнему любит меня. Еще одно чудо… А чем я на него отвечаю? Я держу трубку и
молчу, заглушая в себе слова любви, идущие прямо из сердца, потому что боюсь:
все это часть грандиозной интриги, цель которой - вынудить меня мчаться без
тормозов в первом ряду по дороге, ведущей к безумию.
Я оказываюсь в ловушке собственной души - того ее уголка, который больше всего
ненавижу. Это твердая, мужская часть меня самой. Она заявляет о себе, чтобы
вести борьбу. Заявляет с внезапностью, одновременно и отрезвляющей и приводящей
меня в ужас, заставляя всколыхнуться воспоминания, бередя старые раны. Борьбу за
то, чтобы спасти ту Лору, которой я снова хотела бы быть. Ту, о которой все
думают, что она никуда и не исчезала. Все видят девочку в легком летнем
платьице, с развевающимися на ветру волосами, с улыбкой, словно выгравированной
на моем лице, - на самом же деле ее породил страх, что сегодня же вечером в
любой момент за мной может явиться человек, который хочет убить меня.
Л.
4 августа 1986
9: 30 утра
Дорогой Дневник!
До меня доходит, что я, наконец, решилась вступить в игру уже всерьез. Кажется,
целую вечность я твердила себе об этом, но только сейчас чувствую подлинную
решимость дать бой, чего бы мне это ни стоило. Бросить вызов силам тьмы,
рассчитывая лишь на тот крошечный огонек, по прежнему сохраняющийся в моей душе.
Может быть, он даст мне стойкость, которой мне все это время так недоставало.
Ах, как несправедлива жизнь. В тот самый момент, когда перед тобой возникает
предостережение, видимое или только слышимое, и велит ОСТАНОВИТЬСЯ, ты умираешь!
Ребенок умирает, не пожелав подстраховаться, как будто это такое уж неудобство,
а ведь весь мир с этим как то справляется.
Я заглянула к себе внутрь и нашла там подтверждение тому, что уже, наверное,
слишком поздно: мои глаза не глаза пятнадцатилетней девочки, а глаза человека,
боящегося оглянуться вокруг себя и задуматься над самыми простыми вещами.
Внутренний голос твердит мне, что я уже не мыслю так, как должна была бы мыслить
в моем возрасте, когда представляется, что достаточно иметь несколько теплых
свитеров, чтобы не чувствовать окружающего тебя холода жизни.
Внутренний голос предупреждает: твой разум - это разум человека, слишком много
знающего о жизни, зачастую оканчивающейся просто так, без всякого
предупреждения. Сколько ударов она нам наносит, побуждает нас предаваться
грезам, от которых на самом деле нет никакого проку. На небесах уже все равно
предопределен весь ход моей жизни. И я это знаю.
В действительности ты не властен даже над событиями одного дня. Да что там дня!
Ты еще не успела открыть глаза при появлении на свет, как кто то, воплощение зла
и коварства, уже выбрал тебя в качестве жертвы. Довольный, он потирает руки и
хихикает, зная, как он всесилен в этой игре, где ты ничего не решаешь.
Лора.
6 августа 1985
4: 47 утра
Дорогой Дневник!
Не могу позволить себе заснуть, чтобы не пропустить тот миг, когда в окне
появится БОБ. Он не должен застать меня врасплох.
Я много думала о своей жизни. Я взрослею помимо собственной воли. Когда он
придет за мной, я или отправлюсь с ним и вернусь обратно домой израненная, но
гордая своей победой над повергнутым врагом, иди не вернусь вовсе. Это будет
значить, что погибну я сама, молчаливо признав не только недооцененную мною силу
своего врага, но и его волю.
Сейчас я лежу, наполовину онемевшая, наполовину обжигаемая болью. А между тем
каждое утро я все же ухитряюсь вставать и уходить из дома - правда, мне
приходится напоминать себе, что это действительно мой дом. Напоминать, как будто
от этого места не ведет заметный даже невооруженным глазом кровавый след.
Ничуть не сомневаюсь, что БОБ следит за каждым моим движением. Этот кошмар,
зовущийся Мужчиной, сидит высоко, не видимый в лучах солнца, или, может быть,
свернувшись в клубок, прячется где то внизу. Неважно, где он. Важно, что он так
и сверлит меня своим взглядом, проникая в самую глубь, распознавая даже малую
толику сомнения в моей душе, отмечая самое слабое биение сердца, когда мне
случается видеть какого нибудь проходящего мимо мальчика, злорадствуя при каждом
объятии матери, которая понятия не имеет о том, какая пропасть пролегла теперь
между нами.
Каждый день пытаюсь я запечатлеть в памяти черты лица, глядящего на меня из
зеркала. Я впиваюсь в него взглядом. И в ужасе отшатываюсь, мысленно представляя
себе, каким оно станет, когда вскоре, как снится мне в ночных кошмарах, будут
найдены мои останки.
Какая злость охватывает меня, как сильно желание послать проклятие небесам,
назвать ветер обманщиком за то, что он никак не обнаруживает своего присутствия.
Я готова обрушить свою ярость на двух самых близких людей - тех двоих, кто
позволил мне родиться. Я обращаю свои крики о помощи ко всем, кто в состоянии их
услышать. Я кричу всему миру, что и Мать природа не способна творить чудеса. Ее
божественность - это тоже обман.
Чья то неведомая воля снова и снова повергает меня на землю в чаще леса. И здесь
надо мной учиняют странное неописуемое надругательство. Вскрывают вены. А Мать
природа ничего не делает, чтоб покончить с этим злом, она не раздвигает деревьев
в лесу, чтобы помочь крику вылететь из леса. Наоборот, она убаюкивает этого
человека, виновника моих несчастий, скрывая его от мира, пряча от дневного
света. Он знает: здесь его не предадут. Все совершается по неизменному
распорядку - и свет уступает место тьме, чтобы вернуться, когда придет его
время. Этот человек чувствует себя в безопасности. Пройдет двенадцать часов, и
одна крайность сменится другой, как заведено в мире, таков закон Вселенной,
столь для него удобный.
Его время - это вечер, тот час, когда спасение почта невозможно. Час, когда
большинство тех, чьи надежды чисты и воспоминания связаны разве что с качанием
на качелях, уже крепко спят. Под закрытыми веками быстро двигаются их глаза.
Которые ничего не видят.
Из моих уст никогда не вырвется ни малейший крик, который бы разбудил даже тех,
кто спит в соседней комнате. Мир не повернётся ко мне ни на один градус, не
придет мне на выручку, не заставит спящих открыть глаза, чтобы увидеть, что со
мной творится… Вот он, этот человек!.. Его глаза словно впечатаны в выражение
безмолвного ужаса, застывшего на моем лице… И нет объяснения, почему этот
человек выбрал именно меня в качестве своей жертвы и есть ли у него продуманный
план действий.
Мне остается только ждать. И, как я ни устала, не закрывать глаз в постоянном
ожидании вызова. Вызова на борьбу, чтобы узнать, кто больше олицетворяет силы
тьмы. И кто, узнав это, сможет, тем не менее, выжить?
Я сижу, ожидая его прихода, и мое бодрствование поддерживается сознанием, что
скорее я привыкну к тьме, чем он к свету.
Лора.
10 сентября 1986
Дорогой Дневник!
Как пишется в таких случаях, к сему прилагаю мою душу и память. И еще то, что в
избытке отсутствует у моего врага, - совесть. «Вина» - всего лишь слово,
используемое им, чтобы заставить меня замолчать. У него нет никакого уважения к
морали, нет страха перед опасностью.
Как может этот незваный гость бояться смерти или возможного наказания, если он
постоянно приходит с моей стороны дома и появляется в окне, как будто оно его
собственное?
Он издевается надо мной, появляясь в одежде того, кто может в первую минуту
показаться твоим близким другом. Или соседом. Или коммивояжером, обладающим
способностью входить без приглашения и даже требовать чашку кофе («Обычного,
если не возражаете»), прежде чем раствориться в воздухе и стать одной из тех
грез, в виде которых он иногда и предстает.
Он, что, думает, мы будем сидеть с ним и мирно болтать, прежде чем увести
единственного ребенка в этой семье из ее комнаты и продолжать над ней свои
эксперименты?
Неужели я вызываю его к жизни в своих мечтаниях, медленно убивая себя, или он
рассказал моим родителям о своих посещениях, предложив в обмен на их собственную
безопасность, не мешать ему появляться здесь, делать вид, что его как бы и нет.
Как будто бесплатная реклама, приходящая по почте, которую откладывают, не
читая. Они же должны слышать, когда меня уводят? Или, может быть, им все равно?
Л.
11 сентября 1986
2:20 утра
Дорогой Дневник!
Не могу сказать тебе, как меня огорчает, что он не видит во мне ни малейшей для
себя угрозы.
Он постоянно уверен, что находится в полной безопасности: в любую минуту может
войти в мой дом и выйти, ничего не опасаясь и не произведя никакого шума. Он
знает, что, пользуясь темнотой, всегда может сжать мое запястье с такой силой,
что это заставит меня молчать, и он сможет тогда уволочь меня, словно куклу,
которую тащит ребенок, в такое место, где никто ни за что не сможет нас
отыскать. Он может не беспокоиться: ведь место это находится за много много миль
от ближайшего источника света, кроме того, который иногда исходит - о, как
явственно запечатлела все моя память! - от его губ и глаз. Свет, который похищен
им у меня. С тех самых пор, как я себя помню, я терпеливо пыталась смириться со
своей участью, не выдать тайну про человека, стремящегося украсть мою невинность
и тем самым не позволяющего той девочке, которой я была, взрослеть, лишающего ее
радостей такого взросления. О, сколько времени отдала эта маленькая девочка
снам, снившимся ей, едва она научилась бегать, и скакать через прыгалку, и
улыбаться малейшему ветерку, щекотавшему ей шею. С бескорыстной щедростью она
все раздавала и раздавала богатства своей души, пока там, на дне корзинки, почти
уже не осталось больше никаких плодов.
Скоро я сама, надеюсь, подзову его к своему окну. Боюсь, он ждет, что я,
наконец, устану от ночных сидений за дневником. Когда я борюсь сама с собой, то
запрещая себе, то порываясь распахнуть окно и протянуть ему мою руку. Какая то
часть меня продолжает сомневаться, что он действительно существует, а значит -
нечего бояться того, кто стоит сейчас за окном, и незачем опасаться уходить в
лес на мое обычное место, и не стоит сопротивляться. Пусть там слышатся какие то
шумы, пусть кто то невидимый с размаху шлепает меня по затылку - клянусь, я не
собьюсь с ровного шага, не остановлюсь. Это та часть меня, которая жаждет все
новых и новых ран, грубых прикосновений, оскорблений и угроз. Та часть моей
души, которая заставляет меня верить, что, в конце концов, его алчный аппетит
пропадет. Я подобна зверьку, замершему перед дулом его дробовика, молящему лишь
о том, чтобы на стене его дома нашлось место для моей шкурки.
Стряхни с себя наваждение, приготовься к неизбежному. Да, будет боль, во не
сильнее, чем раньше. Пусть всегда перед тобой стоит образ дома, твоя кровать и
его теплый запах, который, как ни старайся, не удается выполоскать. Дом по
прежнему ждет тебя.
Веди с ним ту же игру, что он ведет с тобой. Смирись с тем, что ты плохая,
грязная и презренная. И единственное, на что я гожусь - это быть брошенной, как
кусок мяса, на съедение волкам. У меня не должно быть детей, потому что, кто
знает, какими монстрами им уготовано стать… Помни, ты ничего не должна принимать
близко к сердцу. Пусть его тело беспрепятственно входит в тебя, как это ни
ненавистно, но старайся сделать так, чтобы при этом не пострадала твоя душа, то
единственное и незаменимое, что есть в тебе.
Знай: его привлекает только страх, который сам же он и порождает в тебе, и
отсутствие всякого интереса к жизни, когда после ночной встречи он приводит тебя
домой. Как он притворяется, словно изо всех сил нажимает на кнопку дверного
звонка; как издевается над тобой, твоей жизнью, твоими надеждами, твоей
незащищенностью; как следит за твоей внутренней борьбой, когда ты считаешь себя
недостойной даже войти в тот дом, где когда то сделала свои первые шаги; следит,
как ты успеваешь поймать слезинку, прежде чем она выкатится из глаза. Ты ищешь
его глазами, а он уже исчез.
Подобно молитве, шепчу я слова поддержки себе. Уже несколько дней, как я тихо
поскуливаю или извожу себя насмешками, почти мечтая о его приходе, а его все нет
и нет. У меня дикая головная боль оттого, что я все стараюсь понять его
слабости, между тем как в действительности я не знаю за ним даже и одной. Может
быть, я совершенно не права, думая, что в жертве его привлекает один только
страх… Скажу честно, я устала притворяться, что все не так страшно, как кажется,
и думаю, что если мне не удастся скоро заснуть, то я начну видеть БОБа повсюду.
А это, конечно же, было бы для меня сейчас не слишком хорошо.
Мне так одиноко, и я все время думаю о Бобби. Как бы он сжал меня в своих
объятиях! Представить себе не могу, чтобы это делал кто то другой.
Будь осторожна, Лора.
1 октября 1986
Дорогой Дневник!
Прошу прощения, что не писала все это время. Столько всего произошло. Сегодня
вечером, когда я стала раздеваться, готовясь ко сну, к моему окну подошел Бобби
Бриггс. Голова у меня пошла кругом, такое это было неописуемо красивое зрелище,
прямо как во сне. Говорит, в Спарквуде сейчас начнется одна классная вечеринка.
Ее устраивает его друг Лео. Мне кажется, я слышала о нем раньше - один из тех
слухов, до которых я большая охотница. Что то мне не хочется, ответила я. Как
раз только что думала, как бы хорошо нам с тобой вдвоем поваляться. И спать так
хочется, что не до вечеринок.
Не беда, ответил он, по части общения проблем не будет. У него для меня
новенькое «угощение»: попробуешь - и спать сразу расхочется.
Я исчезаю через окно, Дневник. Ш ш ш ш ш!
Расскажу все, когда вернусь. Пока что прячу тебя… берегись БОБА… иногда он
является с опозданием.
Лора
P.S.
Только что до меня дошло, что само имя БОБ уже есть предостережение…
Б. БЕРЕГИСЬ
О. ОПАСНОГО
Б. БОБА
|
ВНИМАНИЕ!!! Вся информация предоставляется исключительно с образовательной целью.